Неточные совпадения
А за провинность с Гирина
Мы
положили штраф:
Штрафные деньги рекруту,
Часть небольшая Власьевне,
Часть миру
на вино…
«Дерзай!» — за ними слышится
Дьячково слово; сын его
Григорий, крестник старосты,
Подходит к землякам.
«Хошь водки?» — Пил достаточно.
Что тут у вас случилося?
Как в воду вы опущены?.. —
«Мы?.. что ты?..» Насторожились,
Влас
положил на крестника
Широкую ладонь.
Г-жа Простакова. Без наук люди живут и жили. Покойник батюшка воеводою был пятнадцать лет, а с тем и скончаться изволил, что не умел грамоте, а умел достаточек нажить и сохранить. Челобитчиков принимал всегда, бывало, сидя
на железном сундуке. После всякого сундук отворит и что-нибудь
положит. То-то эконом был! Жизни не жалел, чтоб из сундука ничего не вынуть. Перед другим не похвалюсь, от вас не потаю: покойник-свет, лежа
на сундуке с деньгами, умер, так сказать, с голоду. А! каково это?
Он спал
на голой земле и только в сильные морозы позволял себе укрыться
на пожарном сеновале; вместо подушки
клал под головы́ камень; вставал с зарею, надевал вицмундир и тотчас же бил в барабан; курил махорку до такой степени вонючую, что даже полицейские солдаты и те краснели, когда до обоняния их доходил запах ее; ел лошадиное мясо и свободно пережевывал воловьи жилы.
Строился новый город
на новом месте, но одновременно с ним выползало
на свет что-то иное, чему еще не было в то время придумано названия и что лишь в позднейшее время сделалось известным под довольно определенным названием"дурных страстей"и"неблагонадежных элементов". Неправильно было бы, впрочем,
полагать, что это"иное"появилось тогда в первый раз; нет, оно уже имело свою историю…
С этим словом,
положив палец
на перекладину, он тупым тесаком раздробил его.
Тут же, кстати, он доведался, что глуповцы, по упущению, совсем отстали от употребления горчицы, а потому
на первый раз ограничился тем, что объявил это употребление обязательным; в наказание же за ослушание прибавил еще прованское масло. И в то же время
положил в сердце своем: дотоле не
класть оружия, доколе в городе останется хоть один недоумевающий.
Мальчишка просто обезумел от ужаса. Первым его движением было выбросить говорящую
кладь на дорогу; вторым — незаметным образом спуститься из телеги и скрыться в кусты.
В эту самую минуту перед ним явилась маска и
положила ему
на плечо свою руку.
На другой день, проснувшись рано, стали отыскивать"языка". Делали все это серьезно, не моргнув. Привели какого-то еврея и хотели сначала повесить его, но потом вспомнили, что он совсем не для того требовался, и простили. Еврей,
положив руку под стегно, [Стегно́ — бедро.] свидетельствовал, что надо идти сначала
на слободу Навозную, а потом кружить по полю до тех пор, пока не явится урочище, называемое Дунькиным вра́гом. Оттуда же, миновав три повёртки, идти куда глаза глядят.
Посему, находя, что все ныне существующие мундиры лишь в слабой степени удовлетворяют этой важной цели, я
полагал бы необходимым составить специальную
на сей предмет комиссию, которой и препоручить начертать план градоначальнического мундира.
Положили: убиенных похоронив, заложить
на месте битвы монумент, а самый день, в который она происходила, почтить наименованием «слепорода» и в воспоминание об нем учредить ежегодное празднество с свистопляскою.
Матвей
положил руки в карманы своей жакетки, отставил ногу и молча, добродушно, чуть-чуть улыбаясь, посмотрел
на своего барина.
Для того же, чтобы теоретически разъяснить всё дело и окончить сочинение, которое, сообразно мечтаниям Левина, должно было не только произвести переворот в политической экономии, но совершенно уничтожить эту науку и
положить начало новой науке — об отношениях народа к земле, нужно было только съездить за границу и изучить
на месте всё, что там было сделано в этом направлении и найти убедительные доказательства, что всё то, что там сделано, — не то, что нужно.
Положим, если б она была старше, — для меня, например,
на ее месте не могло бы быть колебанья.
― Опять, опять дьявол! ― взяв руку, которую она
положила на стол, и целуя ее, сказал Вронский.
То же самое думал ее сын. Он провожал ее глазами до тех пор, пока не скрылась ее грациозная фигура, и улыбка остановилась
на его лице. В окно он видел, как она подошла к брату,
положила ему руку
на руку и что-то оживленно начала говорить ему, очевидно о чем-то не имеющем ничего общего с ним, с Вронским, и ему ото показалось досадным.
Когда старик опять встал, помолился и лег тут же под кустом,
положив себе под изголовье травы, Левин сделал то же и, несмотря
на липких, упорных
на солнце мух и козявок, щекотавших его потное лицо и тело, заснул тотчас же и проснулся, только когда солнце зашло
на другую сторону куста и стало доставать его.
Она
положила, согнувши, левую руку
на его плечо, и маленькие ножки в розовых башмаках быстро, легко и мерно задвигались в такт музыки по скользкому паркету.
Он прикинул воображением места, куда он мог бы ехать. «Клуб? партия безика, шампанское с Игнатовым? Нет, не поеду. Château des fleurs, там найду Облонского, куплеты, cancan. Нет, надоело. Вот именно за то я люблю Щербацких, что сам лучше делаюсь. Поеду домой». Он прошел прямо в свой номер у Дюссо, велел подать себе ужинать и потом, раздевшись, только успел
положить голову
на подушку, заснул крепким и спокойным, как всегда, сном.
— Дарья Александровна приказали доложить, что они уезжают. Пускай делают, как им, вам то есть, угодно, — сказал он, смеясь только глазами, и,
положив руки в карманы и склонив голову
на бок, уставился
на барина.
— Виноват, господа! — сказал он, выбегая
на крыльцо. — Завтрак
положили? Зачем рыжего направо? Ну, всё равно. Ласка, брось, пошла сидеть!
— Я нахожу, что ты прав отчасти. Разногласие наше заключается в том, что ты ставишь двигателем личный интерес, а я
полагаю, что интерес общего блага должен быть у всякого человека, стоящего
на известной степени образования. Может быть, ты и прав, что желательнее была бы заинтересованная материально деятельность. Вообще ты натура слишком ргіmesautière, [импульсивная,] как говорят Французы; ты хочешь страстной, энергической деятельности или ничего.
— Но в том и вопрос, — перебил своим басом Песцов, который всегда торопился говорить и, казалось, всегда всю душу
полагал на то, о чем он говорил, — в чем
полагать высшее развитие? Англичане, Французы, Немцы — кто стоит
на высшей степени развития? Кто будет национализовать один другого? Мы видим, что Рейн офранцузился, а Немцы не ниже стоят! — кричал он. — Тут есть другой закон!
Сначала
полагали, что жених с невестой сию минуту приедут, не приписывая никакого значения этому запозданию. Потом стали чаще и чаще поглядывать
на дверь, поговаривая о том, что не случилось ли чего-нибудь. Потом это опоздание стало уже неловко, и родные и гости старались делать вид, что они не думают о женихе и заняты своим разговором.
— Я вот говорю Анне Аркадьевне, — сказал Воркуев, — что если б она
положила хоть одну сотую той энергии
на общее дело воспитания русских детей, которую она
кладет на эту Англичанку, Анна Аркадьевна сделал бы большое, полезное дело.
—
Положим, какой-то неразумный ridicule [смешное] падает
на этих людей, но я никогда не видел в этом ничего, кроме несчастия, и всегда сочувствовал ему», сказал себе Алексей Александрович, хотя это и было неправда, и он никогда не сочувствовал несчастиям этого рода, а тем выше ценил себя, чем чаще были примеры жен, изменяющих своим мужьям.
Вошел секретарь, с фамильярною почтительностью и некоторым, общим всем секретарям, скромным сознанием своего превосходства пред начальником в знании дел, подошел с бумагами к Облонскому и стал, под видом вопроса, объяснять какое-то затруднение. Степан Аркадьич, не дослушав,
положил ласково свою руку
на рукав секретаря.
Вернувшись домой после трех бессонных ночей, Вронский, не раздеваясь, лег ничком
на диван, сложив руки и
положив на них голову. Голова его была тяжела. Представления, воспоминания и мысли самые странные с чрезвычайною быстротой и ясностью сменялись одна другою: то это было лекарство, которое он наливал больной и перелил через ложку, то белые руки акушерки, то странное положение Алексея Александровича
на полу пред кроватью.
— Я
полагаю… — начала было Дарья Александровна, но в это время Васенька Весловский, наладив коба
на галоп с правой ноги, грузно шлепаясь в своей коротенькой жакетке о замшу дамского седла, прогалопировал мимо них.
Положим, я вызову
на дуэль, — продолжал про себя Алексей Александрович, и, живо представив себе ночь, которую он проведет после вызова, и пистолет,
на него направленный, он содрогнулся и понял, что никогда он этого не сделает, —
положим, я вызову его па дуэль.
Присутствие княгини Тверской, и по воспоминаниям, связанным с нею, и потому, что он вообще не любил ее, было неприятно Алексею Александровичу, и он пошел прямо в детскую. В первой детской Сережа, лежа грудью
на столе и
положив ноги
на стул, рисовал что-то, весело приговаривая. Англичанка, заменившая во время болезни Анны француженку, с вязаньем миньярдиз сидевшая подле мальчика, поспешно встала, присела и дернула Сережу.
— Всё равно, — сказала она,
кладя свою руку
на его, — пойдем, мне нужно переговорить.
Ласка всё подсовывала голову под его руку. Он погладил ее, и она тут же у ног его свернулась кольцом,
положив голову
на высунувшуюся заднюю лапу. И в знак того, что теперь всё хорошо и благополучно, она слегка раскрыла рот, почмокала губами и, лучше уложив около старых зуб липкие губы, затихла в блаженном спокойствии. Левин внимательно следил за этим последним ее движением.
Княгиня, не отвечая, посмотрела
на Кознышева. Но то, что Сергей Иваныч и княгиня как будто желали отделаться от него, нисколько не смущало Степана Аркадьича. Он улыбаясь смотрел то
на перо шляпы княгини, то по сторонам, как будто припоминая что-то. Увидав проходившую даму с кружкой, он подозвал ее к себе и
положил пятирублевую бумажку.
Анна испуганно оглянулась, покорно встала и
положила руку
на руку мужа.
Она
положила обе руки
на его плечи и долго смотрела
на него глубоким, восторженным и вместе испытующим взглядом. Она изучала его лицо за то время, которое она не видала его. Она, как и при всяком свидании, сводила в одно свое воображаемое мое представление о нем (несравненно лучшее, невозможное в действительности) с ним, каким он был.
— Я совершенно это понимаю, — отвечал Левин. —
На школу и вообще
на подобные учреждения нельзя
положить сердца, и от этого думаю, что именно эти филантропические учреждения дают всегда так мало результатов.
— Счастье можно различно понимать. Но
положим, что я
на всё согласен, я ничего не хочу. Какой же выход из нашего положения?
Дамы раскрыли зонтики и вышли
на боковую дорожку. Пройдя несколько поворотов и выйдя из калитки, Дарья Александровна увидала пред собой
на высоком месте большое, красное, затейливой формы, уже почти оконченное строение. Еще не окрашенная железная крыша ослепительно блестела
на ярком солнце. Подле оконченного строения выкладывалось другое, окруженное лесами, и рабочие в фартуках
на подмостках
клали кирпичи и заливали из шаек кладку и равняли правилами.
—
Положим, не завидует, потому что у него талант; но ему досадно, что придворный и богатый человек, еще граф (ведь они всё это ненавидят) без особенного труда делает то же, если не лучше, чем он, посвятивший
на это всю жизнь. Главное, образование, которого у него нет.
Левин
положил брата
на спину, сел подле него и не дыша глядел
на его лицо. Умирающий лежал, закрыв глаза, но
на лбу его изредка шевелились мускулы, как у человека, который глубоко и напряженно думает. Левин невольно думал вместе с ним о том, что такое совершается теперь в нем, но, несмотря
на все усилия мысли, чтоб итти с ним вместе, он видел по выражению этого спокойного строгого лица и игре мускула над бровью, что для умирающего уясняется и уясняется то, что всё так же темно остается для Левина.
Всё в том же духе озабоченности, в котором она находилась весь этот день, Анна с удовольствием и отчетливостью устроилась в дорогу; своими маленькими ловкими руками она отперла и заперла красный мешочек, достала подушечку,
положила себе
на колени и, аккуратно закутав ноги, спокойно уселась.
Алексей Александрович вошел в залу заседания, поздоровался с членами и председателем, как и обыкновенно, и сел
на свое место,
положив руку
на приготовленные пред ним бумаги.
«Если я сказал оставить мужа, то это значит соединиться со мной. Готов ли я
на это? Как я увезу ее теперь, когда у меня нет денег?
Положим, это я мог бы устроить… Но как я увезу ее, когда я
на службе? Если я сказал это, то надо быть готовым
на это, то есть иметь деньги и выйти в отставку».
Она села к письменному столу, но, вместо того чтобы писать, сложив руки
на стол,
положила на них голову и заплакала, всхлипывая и колеблясь всей грудью, как плачут дети.
Мать взглянула
на нее. Девочка разрыдалась, зарылась лицом в коленях матери, и Долли
положила ей
на голову свою худую, нежную руку.
— Он? — нет. Но надо иметь ту простоту, ясность, доброту, как твой отец, а у меня есть ли это? Я не делаю и мучаюсь. Всё это ты наделала. Когда тебя не было и не было еще этого, — сказал он со взглядом
на ее живот, который она поняла, — я все свои силы
клал на дело; а теперь не могу, и мне совестно; я делаю именно как заданный урок, я притворяюсь…
«Это всё само собой, — думали они, — и интересного и важного в этом ничего нет, потому что это всегда было и будет. И всегда всё одно и то же. Об этом нам думать нечего, это готово; а нам хочется выдумать что-нибудь свое и новенькое. Вот мы выдумали в чашку
положить малину и жарить ее
на свечке, а молоко лить фонтаном прямо в рот друг другу. Это весело и ново, и ничего не хуже, чем пить из чашек».
— Я не верю, не верю, не могу верить этому! — сжимая пред собой свои костлявые руки, с энергичным жестом проговорила Долли. Она быстро встала и
положила свою руку
на рукав Алексея Александровича. — Нам помешают здесь. Пойдемте сюда, пожалуйста.